Предупреждение: Полный и абсолютный бред и тупость, особенно первый сон. Никому не читать. К заявке не подходит. Написано под дулом револьвера. Куча ошибок.
Рейтинг: G, наверное...

Мрак. Запах гари.
Грохот, звуки выстрелов. Взрывы. Крики. Секундная тишина, и все по новой.
Но все это было совершенно естественным. Ведь шла война. Война за свободу.
Карен как раз хотела раздавить очередное британское ничтожество, как в кабине Гурена раздался голос Зеро. Или... Лелуша?
-Карен? -, голос, как всегда, доносился из динамиков.
Голос был не совсем обычным. Даже совсем необычным. Властным, жестоким, холодным. Это был голос Зеро, не Лелуша. Если бы Зеро не были присущи все вышеперечисленные качества, он был бы не Зеро, а жалкой пародией, не достойной даже командовать одним-единственным Бураем.
-Карен? -, повторил голос. Ждать его обладатель явно не привык.
-Да... Да? -, Повтор вопроса отрезвил Карен, отрезав от всех мыслей и мечтаний.
Или не Зеро? Лелуш?
-Зеро... -, начала она.
-Мне нужно тебя предупредить.
-Лелуш... -, снова начала Карен
-К тебе приближается УН "Ланселот". Еще более опасный чем обычно и злобный как во время Первого Восстания.
-Хорошо... Лелуш? -, повторила она, уже с нетерпением
Лелуш-Зеро наконец удостоил ее слова своим вниманием.
-Да?
Карен вздохнула. Нет... Он не поймет. Не сегодня. Потом. В другой жизни.
-Ничего.
-И еще, Карен...
Затем что-то изменилось. Карен попыталась потянуться к пульту управления Гуреном, но ее руки налились свинцом.
Последние слова Лелуша утонули в пучине воспоминаний.

***

-Итак, Коммандер Ордена Черных Рыцарей, президент Соединенных Сверхштатов, и пожизненный девяносто девятый император Священной Британской Империи, Лелуш ви Британия объявляет начало казни. Посмотрите на лица этих мятежников! Эти смутьяны решили противостоять нашему императору и будут казнены. Олл хайль Британия! Олл хайл Лелуш!
-ALL HAIL LELOUCH!-эхом вторила толпа. Только вот сами они не были рады этой казни... Да и любимому императору тоже.
Сердце Карен замерло. Этот предатель, проклятая тварь, монстр в человеческом обличье сейчас обречет на смерть их всех. Ей захотелось рассказать Лелушу все, что она о нем думает, но мешали две вещи: кляп во рту и расстояние в двести метров.
"Проклятая тварь!"
-Я, Лелуш ви Британия, объявляю...
"Выродок!
-...амнистию всем восставшим!
На добрую минуту всю площадь охватила тишина. Даже Тамаки прекратил попытки выкрикнуть двадцатиэтажный мат в адресс любимого императора Британии. Стало слышно, как внутри Гласго бегают электрические разряды. И толпа взорвалась...


***

Карен открыла глаза. Нет, она не оказалась ни на поле боя, ни на лобном месте. Она оказалась в своей собственной кровати, в своей собственной комнате. Что и угнетало. Гораздо лучше бы было увидеть Лелуша еще раз, хоть во сне.
-Тупой... Тупой... Тупой жестокий... Тупой жестокий мир! Я ненавижу тебя, чертова планета! Почему не я?! Почему он?! Почему... ПОЧЕМУ Я НЕ ПОНЯЛА?!
Дальнейшие слова Карен тонули в всхлипываниях и стали совершенно неразборчивыми.
Карен была права - мир жесток. И люди в нем жестоки. Как бы не хотелось обратного, это было правдой. И правда тоже жестока.
Лелуш умер.
А хороших концов не бывает.



А тем временем, далеко-далеко от Академии Эшворд, жила другая правда...

Не понравилось. Нет ничего хуже, когда вместо предполагаемой слезовыжималки автор говорит "а теперь герою грустно", вместо раскаяния - "а сейчас герой раскаивается". Олсо дримсекса нет.

Действительно, раскаяния нету, дримсекса нету, агнст совершенно неправдоподобный... Вопрос автору - тот кто угрожал вам револьвером, хоть прочитал то что в итоге вышло? Заказчик

а мне понравилось, когда сказали: ALL HAIL LELOUCH! Как же мне нравится как это звучит! На всё остальное не обратила внимания...

автор не очень уверен в соответствии к заявке, поэтому предупреждает об это сразу. Впрочем, решать вам

Название: Отброшенный шанс
Жанр: POV, постканон, angst
Рейтинг: R
Пейринг: Лелуш/Карен, намеком Джино/Карен
Дисклеймер: герои – Code Geass,
Размещение: разрешено только для данного сообщества
Краткое содержание: написано по заявке на Code Geass Kink Fest.
Предупреждение: возможен ООС.
От автора: нужное настроение было навеяно песней Ольви – «Убийца».

Чего стоит твоя жизнь? Я разрушу её движением руки!
Чего стоит твоя любовь? Я выпью её до дна!
Чего стоят слезы твои, ведь наутро глаза вновь будут сухи?
Чего стоят все эти миры, если их придумал не я?
Ольви. «Убийца».

читать дальшеПостепенно сгущающиеся сумерки за окном делают полумрак в заброшенном доме в Синдзюку бархатным, ничуть не скрывая сплетенные в первозданно-диком танце тела. Танец изломан, рван, резок, наполнен болью и исцеляющим её огнем. В комнате и до этого не было холодно, а теперь там так жарко, что можно сгореть.
Как в аду…
Но это действительно ад. Нежность граничит с отчаянием, трепетность – с надрывом. Это сумасшедшая, неправильная, нереальная смесь, но это так. Это похоже на сражение клинком с бритвами на рукояти – ты уничтожаешь врагов, но одновременно ты ранишь и себя.
Поцелуи нетерпеливые, жадные, горько-соленые… Кто из них плачет: он, наконец-то позволив себе на миг стать слабым, не сдерживая злых слез, или она – принимая его боль и тоску, разделяя их с ним?
Нетерпение и решимость в каждом движении, прикосновении – она обнимает, стремится к нему навстречу, льнет всем телом, выгибаясь в его руках… «Отдай мне все, - тихий шепот между поцелуями, - Я приму. Я справлюсь».
«Это сломает тебя…, - возражает он, - Я не хочу этого. Так не должно быть».
«Дурак…Неужели ты ничего не понял?»
«Ты…»
Но все слова тонут в новом поцелуе. Слова не имеют значения, когда ты готова делить с тем, кого ты любишь не только сладость победы, но и горечь поражения, отравляющую эти поцелуи, которые должны были быть сладкими, а не с привкусом слез.
«Прости меня, Карен…»
Это уже не танец – это похоже на какой-то древний, языческий обряд очищения. Или искупления. Душная волна жгучего, нестерпимого жара поднимается откуда-то изнутри, подчиняя себе, поглощая целиком, растворяя…
Заставляя затрепетать, дугой выгнувшись в его руках, с низким, на выдохе, стоном-именем…
«Лелуш…»
«Спасибо тебе», - шепчет он, крепче обнимая её. Она лишь улыбается – светло, открыто, счастливо…
«Я…»

Просыпаюсь, так и не успев ничего сказать. Сев в постели, провожу рукой по лицу, словно снимая паутину. Казалось, что тело до сих пор помнит прикосновения твоих рук…
Вновь этот сон… Рвущий мне душу, заставляющий душить слезы, чувствуя себя так, словно я потеряла что-то безумно важное. Даже хуже – оттолкнула шанс это получить.
Я не знаю, почему этот сон постоянно возвращается ко мне. Но после твоей смерти я иногда ловлю себя на том, что боюсь засыпать. Да, ты наверно был бы очень удивлен – пилот «Алого Лотоса», Козуки Карен боится такой чепухи, как глупый сон.
И ошибся бы.
Меня мучает то, что это сон таит в себе.
Сожаление об упущенном, воспоминания о запутанности и безответности, противоречивости и сложности чувств, неосознанный отказ от шанса что-то изменить, так и не полученный ответ на вопрос: «Кто я для тебя?»… Выворачивающий душу коктейль, которая не дает мне покоя по ночам.

Ведь стоит мне заснуть, как я вновь возвращаюсь в Синдзюку, в тот не ставший переломным для меня вечер, когда я нашла тебя там – подавленного, почти сломленного безысходностью, готового сбежать от реальности в лживые иллюзии рефрена.
И я снова пытаюсь «встряхнуть» тебя, воззвать к тебе, и, не добившись этого словами, просто-напросто выбиваю шприц с наркотиком из твоей руки. После чего цепенею от твоей близости, завороженная будто застывшим, каким-то неживым взглядом твоих глаз, ошеломленная твоими словами, коснувшимися моих губ легким шепотом.
Тогда утешь меня…Ведь для чего еще нужны женщины?
Прикосновение твоих пальцев и то не было таким обжигающе-холодным, как эти лишенные каких-либо эмоций слова.
И если в тот раз я оттолкнула тебя, ударив, и убежала, плача от боли и обиды, то во сне… В этих, ставших моим наказанием, снах я поступаю так, как должна была поступить тогда.
Да, во мне взыграла гордость. Я не хотела быть «утешением». Но теперь я понимаю, что это был шанс стать к тебе на шаг ближе. Однако я оттолкнула тебя. Отбросила этот шанс.
Упустила возможность все изменить.

Зябко обнимаю себя за плечи и смотрю в окно. Ну, конечно. Полнолуние… Лунный свет падает на подушку. Говорят, что это плохо – кошмары будут сниться всю ночь. Глупость конечно, но все-таки…
Переложив подушку подальше от досягаемости лунного света, пытаюсь уснуть, но в ушах до сих пор эхом звучит хриплый шепот: «Прости меня, Карен».
За что? За то, что ты разрушил мою жизнь? За то, что разрушил старый мир для того, чтобы можно было построить новый?
Так было нужно. Ты разрушал, но и создавал тоже ты. Не будь всего, что было – мир не стал бы таким, какой он сейчас.
И я не встретила бы Джино…
Джино… Он не знает и даже не подозревает о тех чувствах, что я оставила в прошлом, и о том, какие его призраки пытают меня ночами.
Но когда он целует меня, обнимает или ласкает – я не могу закрыть глаза.
Я боюсь.
Боюсь увидеть перед мысленным взором вместо небесно-голубых глаз - темно-сиреневые. Боюсь коснуться не его золотистых волос, а твоих – черных. Боюсь почувствовать не обнимающие меня, прижимая к крепкому телу, сильные руки Джино, а ощутить прикосновение аристократически-тонких пальцев и твое, обманчиво-хрупкое, наделенное некой фарфорово-колкой красотой, тело.
Как в этом сне…
Сне, прочно связавшим меня с тобой. С тем, кого уже нет. Мертвым.
Отпусти меня, Лелуш...
Пожалуйста.