Юфемия преподносит розы, лепестки окроплены кровавыми ее слезами, словно святой водой; Корнелия, едва заметив их, бросается к младшей сестре, осторожно отнимает у неё цветы и припадает к израненным шипами ладоням.
Линии жизни и сердца будто исчирканы красным фломастером, а рукава платья изорваны; Корнелия собирает языком капельки крови, целуя нежную кожу. Зачем? Она ищет в глазах Юфемии ответ, а та лишь прильнула к ней с тихим вздохом.
- Юффи, милая...Пойдем в дом, я перебинтую твои руки. - Не стоит. Мне не больно... Мне уже ни капельки не больно. И я... хочу, чтобы не было больно тебе.
Она прикладывает руку к сердцу Корнелии и та чувствует, что птица, яростно бившаяся о грудную клетку секунду назад, потихоньку успокаивается; неожиданно стало так хорошо и тепло. - У тебя ведь всё ещё болит. Вот здесь...
Вторая Принцесса пробуждается в холодном поту еще ночью, однако на востоке уже занимается рассвет; розы, которые она сегодня понесет на могилу сестры, в темноте кажутся бледно-алыми. Молодая женщина прикрывает глаза и глотает горький комок.
От автора: упоминание других перингов и обоснуй слегка похрамывает. Рейтинг R.
Она была похожа на красивую фарфоровую куклу из коллекций помешанных стариков - такая хрупкая, маленькая и с нежной белой кожей. Оставалось лишь благодарить художника, который решил отойти от странных стандартов и подарить этой девочке солнечный взгляд голубых глазах и свет улыбки розовых губ. Она была олицетворением нежного цветка, одного из тех, что заполоняли сады императорского поместья в Калифорнии. Как антипод самой Корнелии, что исподтишка наблюдала за сестрой, сидя в беседке, окруженная белыми колоннами, и вполуха слушала спокойный голос брата Шнайзеля. Почти единственного человека, что понимал чувства второй принцессы лучшее ее самой. Иногда Корнелия думала, что это обернется против нее же не лучшим образом. Вторым был маленький Лелуш, но то было когда-то давно, в невинной сказке подле Императрицы Марианны. Любимый младший братик больше ничего не скажет из могилы. Разве что "мне уже не больно"? Воспоминания улеглись, так что сама Корнелия могла вторить этим словам. Услышав тихий вскрик и звук падения, вторая принцесса оказалась рядом с сестрой в считанные секунды. Эта девчонка опять споткнулась и свалилась прямо в розовые кусты - тонкие шипы расцарапали Юфемии ладони, руки и оставили пару ранок на лице. Тогда Корнелия что-то ворчливо бормотала об осторожности и тренировках вестибулярного аппарата, а так же о пользе грубых перчаток, неспособная наблюдать кровь на тонких белых ладошках сестренки. Это казалось чем-то неестественным, непонятным и недозволительным. Хотя вчера она самолично уничтожила повстанцев на юге 14ой зоны, не подсчитывая и не вникая, скольких же таких же неженных милых девушек лишила жизни не самым гуманным способом. Не, не таких же. "Политика двойных стандартов всегда была тебе близка, да?" - всегда смеялся ироничный Шнайзель, наблюдая за крайне редкими ошибками и эмоциональными взрывами сестры. Опять же, единственный человек, который видел ее насквозь, вплоть до рассортированных, четких понятиях о близких и не очень людях. Как и сейчас, Корнелия кожей чувствовала ироничный взгляд светло-фиалковых глаз даже через прочную ткань камзола. "Ворчишь, потому что сама в панике?" - Вторая принцесса почти слышала насмешливый голос в своей голове, прекрасно понимая, что подчеркнуто тактичный брат никогда не скажет прямой правды. И, правда, в панике. Когда Корнелия замечает слезы в глазах сестры (то ли от боли, то ли о показной злости осматривающей раны девушки - не разобрать), та целует нежные мягкие ладошки, щекоча языком и слизывая кровь, позорно наслаждаясь металлическим привкусом. Тогда Юфи громко заливисто смеялась, стараясь вырвать руки: "Мне не больно, сестра, мне не больно!" И Корнелия тоже не могла сдержать улыбки. А через полтора года чертовы розы снова свели их в объятья друг друга, на этот раз не такие невинные. На улице бушевала метель - кажется, кто-то большой и великий случайно перевернул на столицу большой мешок муки, что засыпала огромные мостовые, крыши домов и даже только что сданный в эксплуатацию и "слегка" недоработанный Авалон брата Шнайзеля. После небольшого взрыва и картинного плача графа Ллойда несдвигаемую многотонную чудо-машину решили оставить на улице, потому что, по словам упомянутого разработчика от погоды кораблю ничего не будет, а найтмеры-грузчики его помнут или испортят. Хотя никто, наверное, кроме Шнайзеля и Асплунда и не верил, что эта вещь сможет не то, что летать, но хотя бы самостоятельно передвигаться. Так что Вторая Принцесса Корнелия тихо хихикала про себя по утру, совсем как девчонка, наблюдая за окнами своей спальни огромную белую гору и в панике прыгающих вокруг солдат. Выпала месячная норма осадков лишь за одну ночь? Необычность вполне объяснима тем сумасшедшим фантом, что у победоносной Британской ведьмы сегодня был день рождения. Да, принцессе 26 - уже взрослая женщина. По словам фрейлин и свиты, та должна была давно завязать с "ужасными мужскими играми и войнушки» (что произносилось шепотом, но с крайней степенью презрения) и, наконец, выйти замуж и родить десяток детишек. Хотя те же самые фрейлины со смехом шептались, что никто на такую мужланку и, скорее всего, лесбиянку и не позарится, какой бы принцессой она не была. Но сегодня такое вспоминалось со смехом, особенно когда держишь в руках огромный букет розовых роз и слушаешь тихий смеющийся голос брата, который смотрит в окно и повествует о том, насколько он предусмотрительный и заботливый родственник, что подарил сестренке на день рождения ее любимые горы, раз уж они не смогли выбраться из столицы. Тогда Корнелия, вероятно, была счастлива. Дворец шумел и бурлил голосами, люди с непроизносимыми фамилиями и громоздкими титулами носились туда-сюда сломя голову, готовясь к шикарнейшему банкету, а прислуга ставила привезенные со всего света букет роз по углам и залам дворца. В свои покои принцесса позволила поставить лишь три букета - 19 розовых роз от брата Шнайзеля, 27 бордовых роз от отряда, что был торжественно преподнесен утром на построении, что зачем-то устроили в вестибюле дворца и без ведома самой принцессы. Ее рыцарь улыбается чуть теплее, а еще немного краснеет, когда ее руки касаются его. А после, в одном из тихих пустых коридоров дарит своей принцессе три белых розы и коробку шоколадных эклеров (их маленькая тайна - официально Корнелия не любит сладкое; она и правда не любила, кроме пары вещей) и еще больше смущается, когда получает поцелуй в уголок губ в благодарность. А еще рыцарь не знал, смущаться или просто стать таким же счастливым и светящим, как стоящая перед ним девушка. Да, с недавних пор такой принцессу можно было лицезреть лишь раз в году. А лишь вчера отряд вернулся с очередной кровопролитной вылазки, и рыцарю сильно повредило руку. Но, наблюдая улыбку своей принцессы можно забыть о плохой совместимости его самого с наркозом, рыцарь мог произнести с уверенностью: "Мне не больно, принцесса". А вечером был банкет - с множеством неизвестных лицемеров и полузнакомых дипломатов сломленных виновницей торжества стран и республик. А после темные и тихие покои принцессы Корнелии наполнились смехом, а так же запахом мороза и вина. Еще несколько часов назад аккуратные и уложенные прически сестер растрепались. Юфи 14, и сегодня она впервые пила что-то крепче вечернего кефира. Потому, наверно, со смехом реагировала на все предположительно случайные объятья и поцелуи старшей сестры, про себя отметившей, что Юфи повзрослела и стала превращаться из милого ребенка в красивую девушку. Наверно не осознавая, что же она делает, лишь краем сознания понимая, что это мало того, что инцест и педофилия, так еще и.. мужеложство? Корнелия не совсем помнила, как по-научному называются сексуальные отношения меж двумя женщинами. Но это стало уже не важно, когда принцесса Корнелия достала из вазы несколько роз и в процессе какой-то шутки присела на колено перед сестрой и протянула импровизированный букетик. И уже через несколько секунд, так же сидя на коленях, целовала израненные жестокими шипами ладони, долго вылизывая языком едва заметные ранки. Что-то теплое поднималось внизу живота и, кажется, доходило по позвоночнику до самого мозга. Заставляло забыть, что она не любит девушек, забыть, что у нее есть возлюбленный, что перед ней несовершеннолетняя девственная кровная сестра. Обняв Юфи крепче, с грацией кошки Корнелия поднялась с колен, прижимаясь всем телом, и подарила первый сладкий поцелуй. Вторая принцесса не ошиблась - младшая сестра абсолютно невинна, так что поцелуй вышел смазанным и слегка неуклюжим. Поставив про себя галочку, показать все, что она умеет, Корнелия опять скользила язычком по мягким губам Юфи, лаская и дразня. И с каждым вздохом, с каждым ударом сердца возбуждаясь все сильнее, что через несколько минут уже ожесточенно мяла губы сестры в жадном поцелуе, руками сжимая мягкую попку и потираясь своей грудью об нее. И нехотя отстранилась с легким стоном, вглядываясь в глубокие затуманенные голубые глаза. "Сестра, не бойся, я..." - фразу и не пришлось заканчивать, получив согласие на все лишь одним туманным взглядом. И все завертелось в легкой суматохе - Корнелия старалась вытрясти сестру из нежно-розового пышного платья, целовать ее и раздеваться самой, помогая неуверенным действиям Юфи. И раздев сестру, Вторая принцесса, чертова британская ведьма, вытащила из ваз розы и рассыпала по кровати, про себя отметив, что красные царапины на этом идеальном белом теле смотрелись бы просто прекрасно. Она хотела довести сестру сумасшествия, чтобы та стонала в голос "Мне не больно!", не обращая внимания на впивающиеся в кожу шипы. Скользя языком вокруг темной бусинки соска, Корнелия искоса наблюдала за разомлевшей и постанывающей Юфи. Рисовала пальцами и языком по всему телу, спускаясь то к округлым бедрам, то снова оставляя отметины на тонкой шее. И лишь после того, как Юфи начала изгибаться, скользнула языком меж половых губ, находя клитор. Играла языком, посасывала, как музыкой наслаждаясь стонами любимой сестры. Глупо было думать о том, как это не похоже на совместные ночи с Гилфордом - большим, слегка грубоватым и твердым на ощупь. С тем, который всегда доминировал в постели и одними лишь словами доводил ее до звезд в глазах. А сейчас, когда Юфи громко стонала и просила сжалиться над ней и не мучить, вторая принцесса стала медленно двигать внутри нее пальцами. "Мне не больно, сестра.. еще.. пожалуйста" - стонала Юфемия, когда почти подходя к краю. А после они долго тихо лежали в обнимку, потому что глупые слова потеряли смысл. "Мне не больно, да? А тебе теперь больно, Юфи?" - всего спустя пару лет Корнелия лежала на полу у кровати вы бывших покоях своей почившей сестры. Тогда она решила, что боли больше нет. С улыбкой, такой нежной и ласковой та сжимала в руке полурассыповшийся бутон белой розы.
Принцесса Юфемия любит красные розы. Цветы страсти. Ей, такой нежной, изящной, фарфорово-хрупкой, они необыкновенно идут. Вызывающе. Они порочны с рождения, дети британской династии. В их жилах течет отравленная кровь. Особенно она ядовита под матовой белизной кожи прекрасных невинных ангелов. Похожих на кукол ангелов с тяжелыми шелковыми волосами и безмятежной улыбкой. Смертельно опасных. Принцесса Корнелия ненавидит цветы. Она считает себя больше солдатом, чем женщиной и отвергает все, присущее своему полу. Ложь. В её жестах, резких и отрывистых, демонстративной грубости, отсутствии манер слишком много типично женского. И она давно бы отрезала свои пышные длинные волосы, если это было бы неправдой. И не любила бы так, как может любить только женщина. Самозабвенно. Корнелия той же отравленной крови и на сладость яда, разъедающего ей жизнь, отзывается со всей силой, на которую способна. Неистово. Беспечно-светлая сестра её Юфемия улыбается так искушающе. Дьяволица. И аромат её цветочных духов так сладок. Особенно пленителен он за кружевами лифа и на внутренней стороне запястий. Дерзкая. Юфемия любит красные розы, они так потрясающе смотрятся, когда приколоты к её кружевному платью. Лепестками своими ласкают нежную кожу. Сумасшествие. Корнелия идет в дворцовый парк, в самый дальний его уголок, где растут красивейшие розы. Она тонет в море розового, белого, алого, уходит от настойчивого золотисто-желтого. Обычным ножом принцесса срезает самую лучшую розу; она цвета крови и пахнет изысканно-нежно. Корнелия ненавидит цветы, но этот готова полюбить. Да будет воля твоя. - Сестра? Одно неловкое движение, и Корнелия ранит руку о шипы. Юфемия, наследница падших ангелов, завороженно смотрит на кровь. - Больно, наверное, - наконец произносит она. – Сестра, позволь, я… - Мне не больно, - отрывисто говорит Корнелия, но руку не убирает. – У тебя есть платок, Юффи? Юфемия не отвечает. Она осторожно, медленно касается протянутой руки и губами собирает кровь, каплями выступившей на ладони. Корнелия замирает, её бросает в жар, и чувство такое, как будто вино в голову ударило. - Вот так, - улыбается Юфемия, глаза её блестят из-под полуприкрытых век. Красная роза, срезанная для неё, лежит у самого носка розовой туфельки. Да будет воля твоя. Юфемия кротко улыбается, глядя на сестру. Корнелия предпочла, чтобы кровь не останавливалась. Чтобы она капала на платье Юфемии, на её нежную кожу и была бы лепестками настоящей страсти, а не её символа.
-
-
13.11.2008 в 18:57Линии жизни и сердца будто исчирканы красным фломастером, а рукава платья изорваны; Корнелия собирает языком капельки крови, целуя нежную кожу. Зачем? Она ищет в глазах Юфемии ответ, а та лишь прильнула к ней с тихим вздохом.
- Юффи, милая...Пойдем в дом, я перебинтую твои руки.
- Не стоит. Мне не больно... Мне уже ни капельки не больно. И я... хочу, чтобы не было больно тебе.
Она прикладывает руку к сердцу Корнелии и та чувствует, что птица, яростно бившаяся о грудную клетку секунду назад, потихоньку успокаивается; неожиданно стало так хорошо и тепло.
- У тебя ведь всё ещё болит. Вот здесь...
Вторая Принцесса пробуждается в холодном поту еще ночью, однако на востоке уже занимается рассвет; розы, которые она сегодня понесет на могилу сестры, в темноте кажутся бледно-алыми. Молодая женщина прикрывает глаза и глотает горький комок.
-
-
13.11.2008 в 20:15-
-
13.11.2008 в 21:01-
-
13.11.2008 в 21:52-
-
14.11.2008 в 00:57Она была похожа на красивую фарфоровую куклу из коллекций помешанных стариков - такая хрупкая, маленькая и с нежной белой кожей. Оставалось лишь благодарить художника, который решил отойти от странных стандартов и подарить этой девочке солнечный взгляд голубых глазах и свет улыбки розовых губ. Она была олицетворением нежного цветка, одного из тех, что заполоняли сады императорского поместья в Калифорнии. Как антипод самой Корнелии, что исподтишка наблюдала за сестрой, сидя в беседке, окруженная белыми колоннами, и вполуха слушала спокойный голос брата Шнайзеля. Почти единственного человека, что понимал чувства второй принцессы лучшее ее самой. Иногда Корнелия думала, что это обернется против нее же не лучшим образом. Вторым был маленький Лелуш, но то было когда-то давно, в невинной сказке подле Императрицы Марианны. Любимый младший братик больше ничего не скажет из могилы. Разве что "мне уже не больно"? Воспоминания улеглись, так что сама Корнелия могла вторить этим словам.
Услышав тихий вскрик и звук падения, вторая принцесса оказалась рядом с сестрой в считанные секунды. Эта девчонка опять споткнулась и свалилась прямо в розовые кусты - тонкие шипы расцарапали Юфемии ладони, руки и оставили пару ранок на лице. Тогда Корнелия что-то ворчливо бормотала об осторожности и тренировках вестибулярного аппарата, а так же о пользе грубых перчаток, неспособная наблюдать кровь на тонких белых ладошках сестренки. Это казалось чем-то неестественным, непонятным и недозволительным. Хотя вчера она самолично уничтожила повстанцев на юге 14ой зоны, не подсчитывая и не вникая, скольких же таких же неженных милых девушек лишила жизни не самым гуманным способом. Не, не таких же. "Политика двойных стандартов всегда была тебе близка, да?" - всегда смеялся ироничный Шнайзель, наблюдая за крайне редкими ошибками и эмоциональными взрывами сестры. Опять же, единственный человек, который видел ее насквозь, вплоть до рассортированных, четких понятиях о близких и не очень людях. Как и сейчас, Корнелия кожей чувствовала ироничный взгляд светло-фиалковых глаз даже через прочную ткань камзола. "Ворчишь, потому что сама в панике?" - Вторая принцесса почти слышала насмешливый голос в своей голове, прекрасно понимая, что подчеркнуто тактичный брат никогда не скажет прямой правды. И, правда, в панике. Когда Корнелия замечает слезы в глазах сестры (то ли от боли, то ли о показной злости осматривающей раны девушки - не разобрать), та целует нежные мягкие ладошки, щекоча языком и слизывая кровь, позорно наслаждаясь металлическим привкусом. Тогда Юфи громко заливисто смеялась, стараясь вырвать руки: "Мне не больно, сестра, мне не больно!" И Корнелия тоже не могла сдержать улыбки.
А через полтора года чертовы розы снова свели их в объятья друг друга, на этот раз не такие невинные. На улице бушевала метель - кажется, кто-то большой и великий случайно перевернул на столицу большой мешок муки, что засыпала огромные мостовые, крыши домов и даже только что сданный в эксплуатацию и "слегка" недоработанный Авалон брата Шнайзеля. После небольшого взрыва и картинного плача графа Ллойда несдвигаемую многотонную чудо-машину решили оставить на улице, потому что, по словам упомянутого разработчика от погоды кораблю ничего не будет, а найтмеры-грузчики его помнут или испортят. Хотя никто, наверное, кроме Шнайзеля и Асплунда и не верил, что эта вещь сможет не то, что летать, но хотя бы самостоятельно передвигаться. Так что Вторая Принцесса Корнелия тихо хихикала про себя по утру, совсем как девчонка, наблюдая за окнами своей спальни огромную белую гору и в панике прыгающих вокруг солдат. Выпала месячная норма осадков лишь за одну ночь? Необычность вполне объяснима тем сумасшедшим фантом, что у победоносной Британской ведьмы сегодня был день рождения. Да, принцессе 26 - уже взрослая женщина. По словам фрейлин и свиты, та должна была давно завязать с "ужасными мужскими играми и войнушки» (что произносилось шепотом, но с крайней степенью презрения) и, наконец, выйти замуж и родить десяток детишек. Хотя те же самые фрейлины со смехом шептались, что никто на такую мужланку и, скорее всего, лесбиянку и не позарится, какой бы принцессой она не была. Но сегодня такое вспоминалось со смехом, особенно когда держишь в руках огромный букет розовых роз и слушаешь тихий смеющийся голос брата, который смотрит в окно и повествует о том, насколько он предусмотрительный и заботливый родственник, что подарил сестренке на день рождения ее любимые горы, раз уж они не смогли выбраться из столицы. Тогда Корнелия, вероятно, была счастлива. Дворец шумел и бурлил голосами, люди с непроизносимыми фамилиями и громоздкими титулами носились туда-сюда сломя голову, готовясь к шикарнейшему банкету, а прислуга ставила привезенные со всего света букет роз по углам и залам дворца. В свои покои принцесса позволила поставить лишь три букета - 19 розовых роз от брата Шнайзеля, 27 бордовых роз от отряда, что был торжественно преподнесен утром на построении, что зачем-то устроили в вестибюле дворца и без ведома самой принцессы. Ее рыцарь улыбается чуть теплее, а еще немного краснеет, когда ее руки касаются его. А после, в одном из тихих пустых коридоров дарит своей принцессе три белых розы и коробку шоколадных эклеров (их маленькая тайна - официально Корнелия не любит сладкое; она и правда не любила, кроме пары вещей) и еще больше смущается, когда получает поцелуй в уголок губ в благодарность. А еще рыцарь не знал, смущаться или просто стать таким же счастливым и светящим, как стоящая перед ним девушка. Да, с недавних пор такой принцессу можно было лицезреть лишь раз в году. А лишь вчера отряд вернулся с очередной кровопролитной вылазки, и рыцарю сильно повредило руку. Но, наблюдая улыбку своей принцессы можно забыть о плохой совместимости его самого с наркозом, рыцарь мог произнести с уверенностью: "Мне не больно, принцесса".
А вечером был банкет - с множеством неизвестных лицемеров и полузнакомых дипломатов сломленных виновницей торжества стран и республик. А после темные и тихие покои принцессы Корнелии наполнились смехом, а так же запахом мороза и вина. Еще несколько часов назад аккуратные и уложенные прически сестер растрепались. Юфи 14, и сегодня она впервые пила что-то крепче вечернего кефира. Потому, наверно, со смехом реагировала на все предположительно случайные объятья и поцелуи старшей сестры, про себя отметившей, что Юфи повзрослела и стала превращаться из милого ребенка в красивую девушку. Наверно не осознавая, что же она делает, лишь краем сознания понимая, что это мало того, что инцест и педофилия, так еще и.. мужеложство? Корнелия не совсем помнила, как по-научному называются сексуальные отношения меж двумя женщинами. Но это стало уже не важно, когда принцесса Корнелия достала из вазы несколько роз и в процессе какой-то шутки присела на колено перед сестрой и протянула импровизированный букетик. И уже через несколько секунд, так же сидя на коленях, целовала израненные жестокими шипами ладони, долго вылизывая языком едва заметные ранки. Что-то теплое поднималось внизу живота и, кажется, доходило по позвоночнику до самого мозга. Заставляло забыть, что она не любит девушек, забыть, что у нее есть возлюбленный, что перед ней несовершеннолетняя девственная кровная сестра. Обняв Юфи крепче, с грацией кошки Корнелия поднялась с колен, прижимаясь всем телом, и подарила первый сладкий поцелуй. Вторая принцесса не ошиблась - младшая сестра абсолютно невинна, так что поцелуй вышел смазанным и слегка неуклюжим. Поставив про себя галочку, показать все, что она умеет, Корнелия опять скользила язычком по мягким губам Юфи, лаская и дразня. И с каждым вздохом, с каждым ударом сердца возбуждаясь все сильнее, что через несколько минут уже ожесточенно мяла губы сестры в жадном поцелуе, руками сжимая мягкую попку и потираясь своей грудью об нее. И нехотя отстранилась с легким стоном, вглядываясь в глубокие затуманенные голубые глаза. "Сестра, не бойся, я..." - фразу и не пришлось заканчивать, получив согласие на все лишь одним туманным взглядом. И все завертелось в легкой суматохе - Корнелия старалась вытрясти сестру из нежно-розового пышного платья, целовать ее и раздеваться самой, помогая неуверенным действиям Юфи. И раздев сестру, Вторая принцесса, чертова британская ведьма, вытащила из ваз розы и рассыпала по кровати, про себя отметив, что красные царапины на этом идеальном белом теле смотрелись бы просто прекрасно. Она хотела довести сестру сумасшествия, чтобы та стонала в голос "Мне не больно!", не обращая внимания на впивающиеся в кожу шипы.
Скользя языком вокруг темной бусинки соска, Корнелия искоса наблюдала за разомлевшей и постанывающей Юфи. Рисовала пальцами и языком по всему телу, спускаясь то к округлым бедрам, то снова оставляя отметины на тонкой шее. И лишь после того, как Юфи начала изгибаться, скользнула языком меж половых губ, находя клитор. Играла языком, посасывала, как музыкой наслаждаясь стонами любимой сестры. Глупо было думать о том, как это не похоже на совместные ночи с Гилфордом - большим, слегка грубоватым и твердым на ощупь. С тем, который всегда доминировал в постели и одними лишь словами доводил ее до звезд в глазах. А сейчас, когда Юфи громко стонала и просила сжалиться над ней и не мучить, вторая принцесса стала медленно двигать внутри нее пальцами. "Мне не больно, сестра.. еще.. пожалуйста" - стонала Юфемия, когда почти подходя к краю. А после они долго тихо лежали в обнимку, потому что глупые слова потеряли смысл.
"Мне не больно, да? А тебе теперь больно, Юфи?" - всего спустя пару лет Корнелия лежала на полу у кровати вы бывших покоях своей почившей сестры. Тогда она решила, что боли больше нет. С улыбкой, такой нежной и ласковой та сжимала в руке полурассыповшийся бутон белой розы.
-
-
14.11.2008 в 19:58Понравилась обосновательность происходящего. реализм.
Люблю слова/предложения, постоянно, как припев в песне, сопровождающие повествование.
Красиво. Благодарю!
-
-
14.11.2008 в 20:17-
-
14.11.2008 в 20:18-
-
15.11.2008 в 19:03Принцесса Юфемия любит красные розы. Цветы страсти. Ей, такой нежной, изящной, фарфорово-хрупкой, они необыкновенно идут. Вызывающе.
Они порочны с рождения, дети британской династии. В их жилах течет отравленная кровь. Особенно она ядовита под матовой белизной кожи прекрасных невинных ангелов. Похожих на кукол ангелов с тяжелыми шелковыми волосами и безмятежной улыбкой. Смертельно опасных.
Принцесса Корнелия ненавидит цветы. Она считает себя больше солдатом, чем женщиной и отвергает все, присущее своему полу. Ложь. В её жестах, резких и отрывистых, демонстративной грубости, отсутствии манер слишком много типично женского. И она давно бы отрезала свои пышные длинные волосы, если это было бы неправдой.
И не любила бы так, как может любить только женщина. Самозабвенно. Корнелия той же отравленной крови и на сладость яда, разъедающего ей жизнь, отзывается со всей силой, на которую способна. Неистово.
Беспечно-светлая сестра её Юфемия улыбается так искушающе. Дьяволица. И аромат её цветочных духов так сладок. Особенно пленителен он за кружевами лифа и на внутренней стороне запястий. Дерзкая. Юфемия любит красные розы, они так потрясающе смотрятся, когда приколоты к её кружевному платью. Лепестками своими ласкают нежную кожу. Сумасшествие.
Корнелия идет в дворцовый парк, в самый дальний его уголок, где растут красивейшие розы. Она тонет в море розового, белого, алого, уходит от настойчивого золотисто-желтого. Обычным ножом
принцесса срезает самую лучшую розу; она цвета крови и пахнет изысканно-нежно. Корнелия ненавидит цветы, но этот готова полюбить. Да будет воля твоя.
- Сестра?
Одно неловкое движение, и Корнелия ранит руку о шипы. Юфемия, наследница падших ангелов, завороженно смотрит на кровь.
- Больно, наверное, - наконец произносит она. – Сестра, позволь, я…
- Мне не больно, - отрывисто говорит Корнелия, но руку не убирает. – У тебя есть платок, Юффи?
Юфемия не отвечает. Она осторожно, медленно касается протянутой руки и губами собирает кровь, каплями выступившей на ладони. Корнелия замирает, её бросает в жар, и чувство такое, как будто вино в голову ударило.
- Вот так, - улыбается Юфемия, глаза её блестят из-под полуприкрытых век.
Красная роза, срезанная для неё, лежит у самого носка розовой туфельки. Да будет воля твоя. Юфемия кротко улыбается, глядя на сестру.
Корнелия предпочла, чтобы кровь не останавливалась. Чтобы она капала на платье Юфемии, на её нежную кожу и была бы лепестками настоящей страсти, а не её символа.
-
-
15.11.2008 в 21:30Все авторы молодцы, однозначно
-
-
15.11.2008 в 21:41Автор #3.
-
-
21.11.2008 в 18:07Дико. Завораживающе. Прекрасно.
Это нереально...
Но глаза не могут обманывать...
Огромное спасибо
-
-
21.11.2008 в 18:10Заставили плакать на словах
- У тебя ведь всё ещё болит. Вот здесь...
Благодарю
-
-
22.11.2008 в 15:16Автор #3
-
-
07.01.2016 в 14:27