Которую ночь она просыпалась от собственного крика. Которую ночь она называла во сне чье-то имя, но буквально через мгновение после пробуждения, когда звуки этого имени растворялись в мертвой тишине комнаты, оно ускользало из ее сознания подобно призраку. Подобно призраку женщины, которой и принадлежало это имя.

Она просыпалась и, стараясь отдышаться и унять неистовое биение сердца, пыталась вспомнить свой сон, но в памяти всплывали только отдельные фрагменты, сопровождающиеся тихим мелодичным смехом, которые были подобны кусочкам мозаики, упорно не желавшим складываться в целую картину.

Единственное, что уже несколько дней возникало перед ее мысленным взором, стоило ей только закрыть глаза – это образ этой женщины. Она вглядывалась в лица прохожих, надеясь найти в них знакомые черты, надеясь вновь почувствовать на себе насмешливый, чуть снисходительный взгляд, надеясь вновь испытать то головокружительное чувство, появляющееся у нее во сне.

Анья с удивлением оглядывала пустой класс. Она смутно помнила, как оказалась в этом месте. Перед глазами промелькнули главная аллея, здание академии, лестничные пролеты, но все это время ее внимание было сосредоточено на по-кошачьи прищуренных желтых глазах, наблюдающие за ней со странной смесью любопытства и нежности. Анье показалось, что она знает их обладательницу всю свою жизнь, и что именно у этой женщины есть ответы на все мучавшие ее вопросы. Поэтому она не раздумывая взяла протянутую ей руку и послушно последовала за зеленоволосой красавицей, во всем облике которой, внешне довольно хрупком и почти невесомом, обнаруживалась какая-то пугающая жесткость. Она не знала, куда они шли, она не знала, как долго они шли – девушка не могла отвести взгляда от своей спутницы, как завороженная следя за каждым ее движением.

Она не помнила, как оказалась прижата к холодному полу, но, услышав около уха срывающееся дыхание, колышущее ее волосы, Анье показалось, что нечто подобное с ней уже когда-то происходило. В голове вспыхивали яркие образы, внезапно ставшие пугающе реальными, которые вызывали у нее растерянность и чувство стыда.
Она повернулась, всем телом прижимаясь к лежащей рядом женщине, и, уткнувшись носом ей в шею, стала перебирать в руках пряди темно-каштановых волос.
Анья вздрогнула, когда холодные пальцы коснулись ее сомкнутых век, разрывая видение, и, неловко потянув женщину за волосы, почувствовала, как та напряглась.
…испугавшись, она ослабила хватку и отстранилась.
Пальцы скользили по ее скулам, очерчивали контуры лица, дотронулись до уголков губ…
Слегка подняв голову, она нерешительно коснулась губами щеки женщины – и тотчас же замерла, крепко зажмурившись и вспыхнув от смущения. Она готова была ожидать чего угодно, но тихий смех застал ее врасплох. Анья почувствовала на себе насмешливый взгляд ярко-фиолетовых глаз, внимательно наблюдающих за ней, ожидающих ее дальнейших действий…
Анья почти не удивилась, когда ощутила на губах теплое дыхание, и уже через несколько мгновений она неуверенно отвечала на поцелуй.
Вначале неумелая и нерешительная, с каждой секундой она становилась все более требовательной…
…она становилась все более требовательной, боясь, что может проснуться в любой момент…
И тогда она вспомнила это имя.
И тогда она смогла разобрать шепот зеленоволосой ведьмы.
И тихо, так тихо, что биение сердца почти заглушило ее слова, произнесла:

Марианна

Превосходно. Автор, объявитесь в u-mail.

заказчик.

Мне часто снится та девушка - каштановые волосы, тихий смех и еле уловимый запах корицы. А сзади, мне казалось, я видела еще одну, зеленоволосую, которая стояла, смотрела на нас и улыбалась.
Ее образ никак не выходил у меня из головы.
А когда я, совершенно случайно, увидела ее в Академии, мне казалось, что время остановилось, и мир остановился для одних нас, только для нас; и все остальное исчезло, пропало, будто и не было этого, а есть только мы. И я чуствовала ее кожу, я чувствовала ее поцелуи, я смутно ощущала, как она снимает с меня одежду и ласкает тело...
И внезапно время вновь пошло и я осознала, что стою в классе одна, раздетая и заплаканная. Той девушки не было, она будто растворилась в воздухе...
Больше никто не являлся мне во снах; остался лишь тонкий аромат корицы, прощальный подарок, который запечатали в моем теле.